«Чаши не расплескать...»

В велоспорте никогда не говорят о своем коллеге: «велосипедист». Даже не скажут о нем «спортсмен», а произнесут «гонщик». Только так. Потому что «гонщик» близко понятию «боец». Комнатова так называли всегда.

Узбекистан, чемпионат СССР по многодневной гонке. 
Долина Соха. 
Пыльная завеса над трассой, щебенка и грязь в низинах. Проколы и падения, визг тормозов.

Беда прихватила Ваню Скосырева в самом пекле. Комнатов дождался его, а время уже ушло, не достанешь на перевалах, куда выбросила гонку эта коварная долина
Соха. Разрыв — как пропасть — более получаса. Такой и в десять дней не отыграешь. А они шли, зло лезли в горы, горный ветер высекал слезы из глаз на спусках. Финишировали вместе.

Еще через два дня Комнатов, брат Ивана Виктор Скосырев ушли прямо со старта, бросив вызов всей гонке. Всем казалось: не страшен был их порыв — долина Соха, полчаса... А получилось, что мчались они вдвоем все долгие 150 километров до Ферганы.
Наша машина журчала шипами рядом, и мучительно было в бездействии смотреть на титанические усилия этих двух будто невидимой ниточкой связанных людей. Мы уходили вперед и... возвращались. За пять километров до финиша, когда лавина гонки неумолимо накатывалась на беглецов, кто-то в запальчивости крикнул Капитонову: «Скажите же Гене, чтоб потерпел еще чуть-чуть! Вас он послушает». Главный тренер обернулся спокойно: «Не мальчик, сам знает».

Комнатов не выиграл тот этап. 
Но показал неукротимость духа, неугасающую жажду борьбы.

В главном старте его жизни на скоростной автотрассе Мюнхен — Линдау он, резко сменившись с первой позиции, не успел «сесть на колесо» Лихачева и остался... один. Один — в двух метрах от Шухова, Ярды и Лихачева, мчавшихся по автобану в жаркий день Мюнхенской олимпиады 9 августа 1972 года к заветному финишу, до которого еще оставалось километров восемь. А в нескольких секундах позади летела чужая четверка. И нельзя потому было снизить скорость троим в одной связке, потерявшим одного. Нельзя.

 

Правила разрешали закончить командную гонку втроем. Это был риск — остаться в меньшинстве. Но и надежда жила, что Геннадий все выдержит и достанет-таки группу.
Две тысячи метров продолжалась изнурительная эта погоня, гонщик по миллиметру сокращал разрыв, в конце концов достал-таки, догнал!

 

А потом, перед Олимпийскими играми в Монреале, тренер сборной страны Капитонов сказал:
— Обстоятельства заставили меня не включать в состав сборной прославленных, но постаревших и погрузневших олимпийских чемпионов Валерия Ярды, Валерия Лихачева, Бориса Шухова и даже Геннадия Комнатова. Причем с Геной я простился последним.

Этот преданный коллективу парень тренировался до самого отъезда в Канаду и надеялся попасть в команду. Мне казалось стопроцентной несправедливостью не включить в сборную омского гонщика, но...

На беду Комнатова, он уступал в росте Чаплыгину, Пиккуусу и Каминскому около пятнадцати сантиметров. Он, если можно так выразиться, выпадал из ансамбля, нарушая аэродинамику команды. На ЭВМ были рассчитаны результаты всех межолимпийских гонок, выведен общий коэффициент. Математическая раскладка полностью подтвердила мою интуицию.

Они тренировались на окраине Тракая. Работали. Думали. Томились в одиночестве. А на последнем собрании он услышал то, чего больше всего боялся. Вот так, «не нужен». «Пойми правильно»... Свобода. Полная. Нежданная. Ненужная. Тягостная.
Он не верил. Не отходил от телефона сутками. Ведь Ярды в команде «сидел» за ним, а он значительно выше Комнатова. Или перед стартом в Мюнхене не думали об аэродинамике? Просто тогда нечего было терять: до этого мы никогда не выигрывали на Олимпийских играх командной гонки.

А сознание и здравый смысл уже все разложили по полочкам. И когда в день старта команды в Монреале услышал по радио в Омске ошибочное сообщение о том, что он тоже вышел на олимпийский старт, лишь горько усмехнулся.
Он поехал туда, откуда пришел десять лет назад. В степь, в свою деревню. В свое Желанное, но легче и проще не стало.

 

Он гнал машину по сухим, хрустким проселкам, но все было не то, не так, чего-то очень не хватало. Понял. Недоставало всего: старенького велосипеда и запаха трав, беззаботности и мечты.

Все ушло в прошлое, оттого-то так больно.

Неужели десять лет колесом прокатились? Тогда он день просидел на лавочке перед институтом физкультуры, не решаясь подать документы, войти не смел. Вокруг шумело, смеялось будущее студенчество, никому и дела-то не было до деревенского паренька, сутулившегося на лавочке. Она и сейчас там стоит. Поступил в институт, как утверждал, случайно. Но олимпийским чемпионом случайно еще никто не стал. И не станет.

На первых же тренировках, как говорится, перегорел. Но рядом   были такие люди, как Л. Живодеров и А. Стромов. Геннадий   самозабвенно трудился. Да так, что на гранитной плите у входа в Олимпийский стадион Мюнхена появилась     надпись — «Г. КОМНАТОВ — СССР».

 

В первом ряду. Первой строкой. И дальше — В. Лихачев, Б. Шухов, В. Ярды. Друзья, олимпийские чемпионы, слитые воедино не только тысячами километров, не только этим, первым в истории советского велоспорта олимпийским золотом.

Комнатов сказал как-то, определяя, что такое командная гонка: «Это чаша. Полная до краев. Нужно пронести ее сто километров. Пронести и ни капли не выплеснуть. И беречь друг друга...»

 

А потом началась новая жизнь, новые заботы, и многое пришлось начинать заново, от этого не уйдешь. Он пришел на кафедру физвоспитания Сибирского автомобильно-дорожного института с желанием доказать, что он что-то может не только в седле велосипеда. Скоро понял — для того чтобы увидеть плоды тренерской работы, нужны годы и годы труда. Необходимо доказывать, что вузовский велоспорт в Омске может быть возрожден, биться за расширение календаря соревнований, за развитие велоспорта в обществах, коллективах предприятий. Убеждать, требовать, своими делами и мыслями доказывая служение единожды выбранному делу.

 

Жизнь первого олимпийского чемпиона Омска Геннадия Комнатова оборвалась внезапно в автомобильной катастрофе. Ему не было еще и тридцати лет. Трудно, невозможно свыкнуться с этой утратой.

...И вот уже бурлит кольцевая велогонка по улицам майского Омска. Все именитые гонщики постарались в этот день быть в родном городе, чтобы принять участие в соревнованиях, посвященных памяти друга — заслуженного мастера спорта СССР Геннадия Комнатова.

Первую такую гонку выиграл Ренат Шарафуллин. А рядом на пьедестале почета встали прославленный Эдуард Рапп и представитель уже нового поколения омских велогонщиков — Сергей Шелпаков.

 

Вспоминает Сергей Шелпаков:

— Однажды мне посчастливилось жить в одном гостиничном номере с Комнатовым. Он был примером целеустремленности. Постоянно прислушивался к себе, будто по каким невиданным приборам следил, как казалось, густеет в нем яростная сила, которую он завтра, послезавтра бросит в огонь атаки. Геннадий любил даже само это слово «ярость». Однажды он задумчиво сказал: «Не пойму я некоторых: слезают с велосипеда и тут же включают транзистор! В них еще ярость гудит, надо: бы остановиться, послушать: что-то в дневник записать, чтобы потом проанализировать, ведь завтра — снова в бой.

 

Вот так думал и соревновался Геннадий Комнатов. Он: был эмоциональным человеком. После победы на Мюнхенской олимпиаде не сдержал слез на пьедестале почета.
Все остальное вы уже знаете. Он живой в нашей памяти, и дороже всего нам будет увидеть продолжение Геннадия Комнатова в молодом племени омских гонщиков: характером, быть может, манерой, привилегией взвалить на себя тяжкий груз ответственности и не упасть от усталости. И этой чаши не расплескать!