Познакомились. Я не знал его раньше, потому что прибыл в полк после того, как Борисенков был ранен. 
Я дал ему посмотреть одну из фотокарточек альбома. Он Обрадовался:
— Это же командир нашего 718-го стрелкового полка гвардии подполковник Ефрем Гаврилович Салов! Сомнений не было: передо мной тот самый капитан Борисенков, герой и однополчанин. Василий Федорович прошел с боями до высоты 224,1 и на подступах к ней был ранен. Подлечив раны, поехал восстанавливать район, который освобождал. 
На Безымянную мы с Василием Федоровичем пришли во второй половине дня. Солнце освещало высоту. Скупое осеннее солнце и неповторимая осенняя тишина. Это была грустная тишина. Мы положили на могилу небольшой букет цветов. С высоты хорошо видны придеснянские леса. А за ними — город Рославль,к которому рвались тогда сибиряки. 

В глубокой древности здесь, на Десне, около города Рославля, жили наши предки — северяне, радимичи. За многовековою историю немало вражеских нашествий и горя вынес здешний народ. Накануне образования Русского государства изнывали северяне от дани хазарам. Потом вторгались татары, литовские феодалы, рыцари Речи Посполитой. И Наполеон не обошел город Рославль. 

Но всего страшнее оказалось фашистское нашествие. Только в городе Рославле за 25 месяцев хозяйничания гитлеровцы истребили свыше 230 тысяч советских людей. 
Были дни, когда немцы уничтожали до двух тысяч человек. Большинство из погибших похоронено на Вознесенском кладбище. 
В годы оккупации на ограде этого кладбища кто-то вывел огромными буквами: «Город мертвых». 
Действительно, Рославль - это город мертвых, но не покоренных. В грозную осень 1943 года, когда боевые листки и солдатские газеты впервые провозгласили «Впереди — город Рославль!», каждый солдат понимал, что нужно спешить, идти вперед, несмотря на усталость, на огонь врага и смерть. 

Нужно спешить, чтобы спасти тысячи людей, заключенных в рославльские и другие лагеря смерти. Нужно спешить, потому что город Рославль — ворота в Белоруссию. Ворота, пока еще запертые на замок. Ключом к нему была высота 224,1. 
И бойцы дрались, не щадя жизни... 
Обо всем этом мы вспоминали много лет спустя, в мирный осенний день... 
Подвиг восемнадцати готовился долгие годы. 
24 июня 1943 года.., 
В переполненном зале театра «Красный факел» X пленум Новосибирского обкома ВКП(б) обсуждает меры по увеличению выпуска продукции для фронта. Вечернее заседание близилось к концу. 
Но вот взял слово парторг «Сибсельмаата» Алексей Андреевич Жидков. 

— Товарищи, я просил слово для отдельного предложения,— сказал он. Зал притих. Оратор продолжал: 
—Направления солдат-добровольцев в Действующую Армию. 
В июле 1942 года VII пленум областного комитета партии решил сформировать дивизию добровольцев- сибиряков. Вы знаете, что эта дивизия хорошо проявила себя в боях против немецко-фашистских захватчиков и носит теперь звание гвардейской. 
А теперь я предлагаю обратиться от имени пленума с письмом к Верховному Главнокомандующему и просить разрешения сформировать отряд добровольцев-сибиряков из физически крепких, знающих военное дело коммунистов. 

Заключительные слова Алексея Андреевича потонули в овации — восемьсот пятьдесят человек единодушно одобрили предложение парторга. 

— Ну, теперь-то меня отпустят на фронт,— сказал своему соседу участник пленума Борис Китель. В тот же вечер предложение парторга «Сибсельмаша» уже обсуждали в партийных организациях города. 

На следующий день в парткомы потянулись вереницы людей с просьбой принять в ряды бойцов коммунистического отряда. 
В партийном архиве Новосибирского обкома КПСС хранятся четыре тома по 700—800 страниц каждый. Это заявления коммунистов только одного Кировского района Новосибирска за 1943 год. 
Не меньше заявлений было подано и в парторганизации других районов. 
Среди них хранятся и те, что написаны будущими героями Безымянной высоты. 
На 321-й странице третьего тома документов кировчан находится заявление Романа Закомолдина. Он писал: 
«Прошу партийную организацию дать мне направление в РККА, так как я желаю пойти добровольно. Прошу мою просьбу удовлетворить». 

Роман Емельянович пришел в партком 25 июня, когда пленум обкома ВКП(б) еще продолжал свою работу. Роман надеялся, что будет первым, но оказался... двадцать первым. Среди тех, кто опередил Романа, были Петр Андреевич Романов — его записали четвертым, Константин Николаевич Власов — восьмой по списку. Николай Иванович Голенков стал шестнадцатым. 

В 21-м запасном стрелковом полку Сибирского военного округа, где коммунисты проходили подготовку перед отправкой на фронт, добровольцев ставили в пример другим. Это неоднократно отмечалось в донесениях командования. «Среди добровольцев много отличников боевой и политической подготовки. Так, во 2-й стрелковой роте особенно следует отметить Кигеля Б. Д.»,— сообщал заместитель командира полка но политической части. Наконец, наступил день отъезда. На перроне оркестр играет марш. Близятся минуты расставания. Некоторые начинают всхлипывать. 

— Не плачь, дорогая. Фашистов слезой не возьмешь. Их бить надо штыком и гранатой,— успокаивал жену Николай Голенкин.