Секретарь по строительству Павлодарского обкома партии Требухин (этакий аккуратный партийный работник, во всем очень осторожный), когда зашли к нему в кабинет с Никифоровым и тот представил ему Полежаева как кандидата на должность управляющего задуманного треста, оглядел кандидата внимательно, даже привстал за столом и руку было протянул, чтоб попробовать, каков он на ощупь. 
Но делать этого не стал, должно быть, внешним осмотром остался доволен. Сказал: «Это хорошо, что ты согласился. Думаю, что мы не ошибемся в тебе. Будем рекомендовать твою кандидатуру начальнику Казахглавриссовхозстроя».

 

Сельскохозяйственное освоение земель в зоне канала Иртыш-Караганда было поручено Главриссовхозстрою. Базировалась эта могущественная организация в городе Чимкент. Занималась строительством ирригационных сооружений под выращивание риса и хлопка.
Минвод СССР, наверно, не принимал во внимание, что Главриссовхозстрой—организация, приспособленная для работы на юге Казахстана, где совсем другие климатические условия, чем в его северном крае... Провинция в таких случаях говорила, что Москве виднее...

 

Начальником главка Риссовхозстроя, как уже упоминалось, был Эрик Христофорович Гукасов. Главный инженер Павлодарского Управления водхоза, наслышанный о нем как о талантливом организаторе, крупнейшем гидростроителе, когда состоялось более близкое знакомство, узнал еще, что Эрик Христофорович — внук бывшего владельца бакинских промыслов, что он прямой потомок Тер-Гукасовых.

Отец Эрика Христофоровича пошел не по стопам деда — хозяина бакинских промыслов. Он стал ученым-математиком.
Когда в Баку пришла Советская власть, дед Эрика Христофоровича эмигрировал за границу, поначалу в Персию, затем в Иран, из Ирана перебрался в Париж. Естественно, он забрал с собой семью и сына-ученого Христофора.

Христофор, пожив какое-то время за границей, в начале тридцатых вернулся в Россию, в Москву, где продолжил работу в одном из московских университетов. Женился.
Старший брат Эрика Христофоровича в 60-70-е годы был корреспондентом «Известий».
Полежаев впервые услышал об Эрике Христофоровиче, когда тот был уже начальником Главриссовхозстроя — подразделения, созданного специальным постановлением ЦК КПСС и Правительством СССР. Имело оно права союзного министерства и накрывало весь юг Казахстана.

 

Этому-то Риссовхозстрою и поручили освоение сельскохозяйственной зоны строящегося канала Иртыш-Караганда. В профессиональной среде Гукасов—человек недосягаемых способностей. Для Полежаева — живая легенда, что-то вроде полубога. Общение с ним на первых порах вводило его в трепет — настолько для Полежаева, профессионального строителя, велик был этот человек! Не по должности велик, а по уму, интеллекту. Не зря говорится: каково семя, таково и племя. В жилах Эрика Христофоровича текла кровь знаменитого рода Тер-Гукасовых, умных, предприимчивых людей.

 

Впоследствии Эрик Христофорович стал Героем Социалистического Труда, заместителем председателя Совета Министров Казахстана. И всё равно этого было для него мало! Он мог бы вырасти до крупнейшего деятеля союзного масштаба, не будь сыном репрессированных родителей.

 

Кандидат на должность руководителя будущего треста ожидал увидеть крупного телосложения человека, этакого кряжа. Однако Гукасов оказался невысокого роста, но подвижный, как ртуть, с цепким взглядом, мгновенной реакцией, быстрым принятием решений. Причем всегда самых точных.

 

Как после признавался омский губернатор, он не встречал больше человека, равного Гукасову — как по интеллекту, так и по работоспособности. На всю жизнь осталось в его душе приятное чувство, что судила ему судьба поработать с таким человеком.
Хотя первая встреча с ним была не из приятных. Гукасов не сразу оценил Полежаева, не увидел в нем достойного, нужного ему уровня специалиста.

 

В Павлодар Гукасов прилетел на персональном самолете. Иметь персональный самолет в то время — большая редкость. Хотя без воздушного транспорта при казахстанском бездорожье начальник главка участками, разбросанными на огромном пространстве, осуществлять какое-то более-менее успешное руководство не смог бы.

Леонид Константинович шел на встречу с легендарным человеком как бы на ватных ногах. Встреча состоялась в кабинете Требухина.

— Вот, Эрик Христофорович, — сказал хозяин кабинета, — это и есть Полежаев.

Гукасов — быстрыми глазами по молодому человеку, сам курит, затяжка за затяжкой. По его глазам и по этим частым затяжкам Полежаев понял, что чем-то не приглянулся Гукасову. Тот, в подтверждение его догадки, сказал Требухину:
— Я хочу поговорить с первым секретарем обкома.

Лицо Требухина вытянулось. Звонит но внутреннему телефону Бурову (Иван Михайлович Буров — умница, из первоцелинников, по профессии-образованию авиационщик), просит Бурова принять Гукасова, что тот-де хочет несколько вопросов ему задать. Буров соглашается.

Оставшись вдвоем, Требухин тоже смотрит оценивающе на кандидата в руководители треста: прикидывает, чем тот не подошел Гукасову? Видно, что переживает, нервничает. Полежаев — его кандидатура. Вдруг не подойдет? Скажет тогда ему первый секретарь: «Что же ты, товарищ Требухин, кадры свои не знаешь?!»

Гукасов возвращается в кабинет Требухина — прямо-таки влетает — минут через пятнадцать.
«...Хорошо, — Требухину с сарказмом в голосе, — большое вам спасибо за представленную кандидатуру!»

 

Спустя какое-то время Буров рассказывал Полежаеву:
«Пришел он, Гукасов, юркий такой, на месте не усидит: я, говорит, возражаю. У меня есть информация о Полежаеве не в пользу его. Я хочу, чтобы вы представили другую кандидатуру. Буров ему: Эрик Христофорович, мы своих людей хорошо знаем. Я, говорит, не знаю, какая у вас информация, но мы знаем, кого рекомендуем. Это — решение обкома».

 

Разумеется, против решения обкома и Гукасов не мог пойти, поэтому и был так раздражен. Кандидата спросил с этаким накатом:
«А ты не боишься?!»

Тот ему тоже, несколько взвинченный недоверием, хотя и боготворил: «Я нахожусь в таком счастливом возрасте, что мне ничего не страшно!» Гукасов коротко и резко на это:
«Пошли!»
«Ну, что ж, — подумал о себе иронично Полежаев и в то же время с некоторым удовлетворением, — вроде как бы продан (предан) павлодарскими партийными властями». Теперь у него новый хозяин... Зато какой хозяин — сам Гукасов!
О том, как с ним будет работать, сработаются ли — не беспокоило. Знал свои возможности, тот внутренний резерв сил, который был далеко не востребован на должности инженера, хотя и главного. Что Гукасов отнесся к нему с недоверием — не очень тревожило: узнает в работе, познакомятся поближе — изменятся отношения.
Недоверие к нему Гукасова относил на счет наушничества кого-то из своих тайных завистников. И не ошибался.

(После того, как год проработал под началом Гукасова, тот в один из своих приездов за совместным завтраком в гостинице спросил:
—А ты знаешь? Я ведь был против твоего назначения».
Ответил: «Знаю».
Гукасов: «Мне нечестные, нехорошие люди дали о тебе негативную информацию. Просто бессовестные люди!»
Полежаев понял, что получил признание Гукасова — иначе он бы этого не сказал. Ну а насчет негативной информации...
Потом узнал доподлинно, что наговорил о нем гадостей Гукасову Володарский Валерий Емельянович — коллега по работе в Павлодарском СМУ, только на разных участках работали, по годам ровесники, почти друзья-приятели. Немало впоследствии пришлось повидать ему таких «друзей»).

Поехали с Гукасовым в организацию Павлодарводстрой, которая тоже передавалась Главриссовхозстрою.

Приехали. Там Эрик Христофорович подписал приказ
О назначении теперь уже бывшего главного инженера Управления водного хозяйства Павлодарской области управляющим вновь создаваемым трестом. Вручил приказ, план работы, «план по труду», фонд заработной платы — четыре бумажки!
Кроме этих четырех бумажек у «управляющего треста» — пока ровным счетом ничего. Ни помещения, ни одного сотрудника.

Время позднее. Где-то около восьми вечера. Гукасов отпустил его, условившись встретиться в девять утра.
С этими бумажками новоиспеченный начальник приезжает домой. Жена Таня с некоторым интересом повертела его бумажки в руках. Смотрит на него вопросительно. Он, поняв ее, развел со смущенной улыбкой руками: «Пока это всё. Нет даже приказа о моем освобождении от старой должности».
Супруга улыбнулась мягко-успокаивающе:
«Ложись, отдыхай. Утро вечера мудренее...» — Всегда она такая, его Татьяна Петровна, спокойная, уравновешенная. Потому ли, что верит в его возможности, способности, характер, наконец. И не верит в предел его сил...

 

Утром в половине девятого — управляющий уже в конторе Павлодарводстроя. Следом приехал Гукасов. Через минуту-другую пригласил к себе в кабинет: «Так... Где твой бухгалтер?» Управляющий в недоумении: «Какой бухгалтер?!'» «Как какой?!» — Движения Гукасова порывисты, в голосе нетерпеливость: «Бухгалтер нужен, мне надо Открыть счет, перечислить деньги. Надо работать!»

 

Полежаев сориентировался быстро: «Есть бухгалтер».
Гукасов: «Веди».

Управляющий выскочил в коридор: «Где взять бухгалтера? Это ведь не сигарету из пачки вынуть, что делает одним движением Гукасов». На удачу идет по коридору Казаков, начальник экономического отдела треста Павлодарводстрой. Управляющий ему: «Пойдешь ко мне бухгалтером!» — не вопросом, приказом вроде. Тот ошеломлен: «Как? Каким бухгалтером?! Я же им никогда не работал...» — «Ты соглашайся. Потом я тебя в свои замы переведу. Сейчас срочно нужен бухгалтер. Надо открыть счет...»

 

Не то решительным человеком был Казаков, не то шибко сговорчивым — согласился. Прошло не более двух минут, представил управляющий Гукасову Казакова: «Вот мой бухгалтер...»

«Как фамилия? Где работал? Какая специальность?» — почти без пауз ему Гукасов. Казаков — чиновник вышколенный, также без задержки ему, что фамилия его Казаков, экономист, работал в тресте Павлодарводстрой.

Эрик Христофорович, выспросив и просветив его как бы насквозь быстрыми глазами, возражений не имеет. «Хорошо, согласен. — Секретарю: — Пиши приказ. — Через пять минут управляющему и бухгалтеру: — Всё. Открывайте счета».

Этот бурный темп его, как после удостоверился Полежаев, его стремительность не были показными. Это был стиль его работы, которому после стал следовать Полежаев, руководитель грандиозной стройки — канала Иртыш-Караганда. Вероятно, что-то получалось у него по-гукасовски... Не зря же Эрика Христофоровича называли на гидростройках Казахстана Большим Гукасовым, Полежаева — Малым Гукасовым.

 

Начальник Главриссовхозстроя улетел в Чимкент. Управляющий с бухгалтером остались в Павлодаре — и больше ничего и никого. Надо было искать помещение под контору, подбирать сотрудников, набирать рабочих, обзаводиться нужной техникой, организовывать строительные подразделения, искать начальников подразделений, инженеров, тех же бухгалтеров; выстраивать линейное звено от Павлодара до Караганды. Трест был создан на две области: два совхоза нужно было строить на Павлодарской земле, два — на Карагандинской.

 

Глаза боятся — руки делают... Осенью следующего года, можно сказать, только что народившийся трест среди организаций Главриссовхозстроя по итогам социалистического соревнования занял первое место.