Несмотря на упреки безбожников, что вот-де сколько у нас бедствующего, нищенствующего народа, а Глава Администрации разбазаривает средства на строительство «никому не нужных церквей», губернатор, в душе искренне верующий в благодать церковную, глубокое воздействие ее на человека, опять же по мере сил и возможностей помогал становлению епархии.

Помимо откровенных богоборцев были недовольные его помощью Церкви и люди, не имеющие ничего против религии, но пекущиеся больше о своей «мамоне».
Губернатор смотрел дальше и глубже. Придет время, насытятся люди, оденутся-обуются все. Будет процветать экономика, будут в достатке, может, в избытке все материальные блага. Не столь уж трудно этого достичь. Но что останется в душах людей? Согласен, что пока не очень много искренних приверженцев религии. Но не все потеряно. Дети самых отъявленных безбожников, в это он свято верил, придут в церковь, будут истинными христианами. Если с детства войдет в них божественная сущность, проникнутся идеей православия, пропитаются благодатью божьей — человек, приобщенный к Богу с младых ногтей взращенный в православной вере, не сможет совершать дурные поступки
(если вера его искренняя). Много сейчас появилось лукавцев, которые взяли свечи в руки, а в душе их — черт с кочергой.

День выдался хмурым, всё небо обложено тучами — ни единого просвета.
На месте, где была ранее шестая колония, — пустырь. Все поросло будыльем: и где были бараки с тысячами заключенных, и где стояли казармы «вохры» и другой лагерной обслуги. От сада — редкие искривленные яблони, одичавшие уже... стоят, как свидетели недавнего ужасного прошлого на этом клочке земли.

На берегу Иртыша теснится народ. Здесь же архиепископ со священнослужителями более низкого ранга. Кости бывших узников уже погребены, крест Поклонный пока не поставлен. Ждут приезда губернатора.
Люди из зверосовхоза да и некоторые священнослужители не верят в его приезд. С опаской поглядывают на темные, нависшие над головой тучи, из которых вот-вот повалит густой снег.

Декабрь. Мороз. Богомольцы и просто любопытствующие притопывают, чтобы согреться, нетерпеливо ожидая воздвижения и освящения Поклонного креста.
Владыка успокаивает нетерпеливых, что губернатор вот-вот будет, что это не такой человек, чтобы дать слово и не сдержать... Через Казанника пообещал — значит, будет.
Высокая сухощавая женщина осмеливается возразить Феодосию.

— Ну да! — в словах ее нет ничего худого, но здесь, подле костей невинных мучеников, в присутствии архиепископа и даже в пику ему, они кажутся дерзкими. — Ждите! Приедет к вам губернатор! Мало у него других дел! Так всё и бросит...
На нее многие зашикали и тотчас смолкли, обернувшись на шум подъехавшей машины, — приехал губернатор. Лица у всех посветлели. Смущена лишь дерзкая баба.

Да небо как бы еще больше насупилось, огрузшее иссиня-черными тучами.
Директор зверосовхоза Мещеряков и Феодосии идут навстречу вышедшему из машины губернатору.
Владыка, поприветствовав губернатора и приехавших с ним, обращается к директору зверосовхоза... Говорит громко, чтобы губернатор обратил внимание на его слова:
— Еще раз прошу вас, товарищ директор, господин Мещеряков, дать нам два квадратных метра земли, на которых мы могли бы поставить Поклонный крест.
— Ну так, Владыка... — начал было Мещеряков. И замолчал, поняв, что Феодосии специально говорит так и такое при губернаторе, надеясь с одобрения последнего получить кое-что поболее... И Мещеряков не скупится, зная благоволение Полежаева к архиепископу. После небольшой заминки: — Не два метра, а весь берег берите. И даже все тридцать восемь гектаров, что занимала колония...

— Спаси тебя Христос, дорогой, — благодарит своим грудным, с хрипотцой, голосом архиепископ. — Я уже думку имею построить здесь монастырь. — Поднял карие, широкого разреза глаза на губернатора: — Если господин губернатор вспомоществует нам в добром начинании...
— Помогу, — говорит губернатор. — Дело хорошее... возвращать людям веру! Религия, вера — это основополагающие, стержневые моменты в формировании нравственного общества, духовной личности... Нарушенные храмы надо восстанавливать. Начинайте строить, поможем...

— Ну, мы толику имеем, — с довольным прикряком Феодосии. — Пожертвования будут... Вот господин Мещеряков поможет... Первой думаю построить небольшую церковь и назвать ее Дмитриевской в память Дмитрия Мещерякова, директора зверосовхоза, родителя, бывшего колчаковского офицера, страдавшего в этой колонии... Здесь и прах его...

«Мудр Владыка Феодосии. С хитринкой...» — Губернатор переводит взгляд с директора совхоза на архиепископа, думая: поймут ли они друг друга?
Директора Мещерякова он еще мало знает. Владыку Феодосия, как ему кажется, достаточно хорошо. — «Умен. Напорист... Этакая мудрость в сплаве с мудреностью, то бишь с хитринкой...» — И не в осуждение его так думает губернатор, понимает, что жизнь, обстоятельства принуждают таким быть.

Безбожники готовы разрушить то немногое, что удалось сделать Феодосию для епархии. Пока еще трудно с ними бороться. На любую пакость идут: чего только стоит спиливание ночами крестов, устанавливаемых на месте предполагаемой часовни!.. Верующие поставят крест, атеисты ночью его спилят. Воистину — «бесы, во тьме приходящие». Сколько, наверно, надо было потратить духовных и физических сил Феодосию, чтобы вернуть епархии Свято-Никольский казачий собор, получить полуразвалившееся здание под квартиры священникам?!

И так каждый шаг, каждое самое малое приобретение из отобранного у церкви безбожниками... Всё то небольшое, что не исчезло еще по их злой воле с лица земли, приходится возвращать с превеликими трудностями. Губернатор не только сочувствует Феодосию — восхищается его подвигом. Иначе и не назовешь деяния этого человека. Снося нападки воинствующих безбожников, он по крупицам восстанавливает почти полностью уничтоженную епархию.

— Монастырю стоять здесь вечно, — смотрит Феодосии с лукавинкой на губернатора.
Губернатор одобрительно кивает головой.
— И монастырю, Владыка, и хозяйству при нем... Монахи должны трудиться. Тридцать восемь гектаров вам Мещеряков отдает. Пашню заводите. Животноводство. Коров дойных. Гостиницу поставьте. Убежден, что со временем паломники будут...
— Доброчестивые слова ваши, дорогой Леонид Константинович! — на лице Феодосия неописуемая радость. — Приложим усилия... С Божьей помощью и вашей... да людей христолюбивых...

— Какой вам монастырь! — говорит из толпы та же дерзкая женщина. — Косточки прибрали — и то хорошо. Сколько лет их вымывало. И еще будет... Тут их, мучеников, несчетно закопано.
—Укрепить берег надо, — говорит губернатор. И твердо обещает: — Сделаем!
Священнослужители в это время ставят Поклонный крест.
В просвет туч блеснуло солнце, осветило ярко золотистым лучом крест от верха до основания. Через секунду-другую вновь закрылось за плотным слоем низко нависших туч.
— Добрый знак, — сказал губернатор.

— Угодное Господу совершаем, — говорит негромко, с умилением в голосе, один из священнослужителей, стоящий рядом с губернатором.

Когда ехали в обратный путь, Казанник говорил губернатору своим четким, с горловым рокотком, голосом:
— Сказать прямо, Леонид Константинович, я в отношении веры понять себя не могу. — Рассмеялся коротко, как бы извинительно: что-де поделаю, если так оно есть. — Вы вот солнечный всплеск назвали добрым знаком... И впрямь его можно посчитать таковым. Я крещен в православии. Разумеется, верующий. Но как бы это ближе к истине пояснить... Несколько по-своему воспринимаю Бога, религию. И не только православную. Но — все. Потому как они идеологически одного направления—вера в Творца Всего Сущего. В Бога, значит. И убежден, что не только люди разных религий, но и единоверцы... Каждый из них как-то по-своему воспринимает Бога. Так, по крайней мере, понимаю их... 
Православие выступает против мистики. Я тоже не мистик. Но как понимать принятие православием обновление икон, мироточение их, чудесные исцеления? Вот и сегодняшний случай... думаю, что многие из присутствующих на установлении Поклонного креста восприняли как чудо! Вот и вы: знак-де свыше! Священство, как я наблюдал, тоже было поражено этим явлением, признав его за благоволение Божье. Тут я, честно говоря, теряюсь... Не приемля мистики, выступая против нее, священство в то же время укрепляет веру народа в чудеса, как уже упоминал, исцеление от мощей праведников, святых икон и тому подобное... На мой взгляд, здесь самая махровая мистика.