Целая эпоха лежит между ними — нашим земляком и современником Степаном Петровичем Денисенко и Устином Макаровичем Бокшей, его дедом по материнской линии. Но, говоря о ратных подвигах Степана Петровича, нельзя не вспомнить, как защищал святую русскую землю Устин Макарович.

Беззаветное служение народу роднит наших сыновей и отцов, дедов и внуков. В середине прошлого века молодой сибиряк Устин Бокша, на которого надели форму солдата царской армии, отбыл в далекие края, на берега Черного моря. Иноземные полчища угрожали его стране, и он дрался с ними, не щадя ни крови, ни самой жизни. И кто знает, не его ли (вместе с-другими русскими чудо-богатырями) видел в ратном деле Лев Николаевич Толстой, поведавший миру в своих севастопольских рассказах об изумительной стойкости и героизме защитников города-крепости в Крыму. Ведь там, на земле, обильно политой кровью русских людей, Устин Бокша, парень из притомской тайги, стал полным георгиевским кавалером.

Уже доживал свой последний десяток (десятый!) Устин Макарович, когда на свет появился маленький Степа.

 

Это было в год победы Великого Октября. А через некоторое время отец малыша взял винтовку и пошел на Колчака. Много сотен километров прошагал по тайге, степям и болотам Петр Григорьевич Денисенко из деревни Гришине Молчановского района Томской губернии, изгоняя беляков и их заморских покровителей из Сибири. И если дед Степана бился за землю своих отцов и праотцов, то отец ровесника социалистической революции имел перед собой еще одну благородную цель — утверждение власти тех, кому по праву принадлежат леса и горы, реки и моря, села и города — все, что вбирает в себя емкое слово: Родина. Любить ее, Советскую Отчизну, учил Петр Григорьевич Денисенко сына — ровесника Октября.

— Береги, сынок, наше счастье! — сказал Петр Григорьевич Степану, благословляя его на беззаветное служение Отчизне в рядах Вооруженных Сил СССР.

В одной из частей, охранявших рубежи Дальнего Востока, где 23 февраля 1939 года молодой красноармеец принимал присягу на верность Союзу Советских Социалистических Республик, существовала добрая традиция: листок с текстом клятвы, подписанный бойцом и командиром роты, выдавался первому на руки. Хорошее, пусть неофициальное, дополнение к положению о порядке принятия военной присяги! Он, этот листок, лежал у самого сердца воина.

Многое пришло в голову красноармейцу Степану Денисенко, когда "он после торжественного марша возвратился в казарму и стал перечитывать текст присяги на листке, где только что поставил свою фамилию. Он представил себе далекий город на берегу теплого южного моря и деда Устава Бокшу, сражавшегося там. Перед его глазами проплыли родные сибирские места, на которых Петр Денисенко бил Колчаковские орды.

 

Степан сильнее почувствовал свою ответственность за то, чтобы на Томи и на Днепре, на Волге и у Черного моря, на Оби и у Тихого океана наш народ мог спокойно созидать социалистическое общество. — Листок с текстом присяги, на котором я расписался,— говорит старший инженер Степан Петрович Денисенко,— сохранил на войне, храню сейчас, как дорогую для меня реликвию. Время (ведь прошло около трех десятков лет!) наложило свою печать па листок.

Но каждая буква присяги и сейчас горит для бывшего воина священным призывом к беззаветной защите Родины. Сколько раз он — член партии Ленина—напоминал об этом призыве на фронте своим товарищам по роте! Впрочем, на их умы и сердца воздействовали не только слона коммуниста. Его дела звали боевых друзей к бесстрашным свершениям во имя победы над врагом.

Вот, например, рядовой Андрей Сивак. 
Был он необстрелянным бойцом. Степан помог ему стать настоящим солдатом. 23 февраля 1967 года Денисенко получил письмо. Он взял в руки конверт и прежде всего посмотрел на адрес отправителя. Неужели от Андрея Сивака?

Сколько лет прошло, но Степан Петрович не забыл его почерка. После войны они переписывались, потом как-то потеряли друг друга. И вот в день 49-й годовщины Советской Армии письмо Андрея Сивака нашло Степана Денисенко. Засветилось улыбкой лицо инженера. Словно вновь встретились фронтовые друзья. Крылья памяти мгновенно умчали Степана Петровича на двадцать три года назад.

Они возвратили его в лето 1944 года, и Денисенко будто опять побывал в бою за деревушку (он никак не мог вспомнить ее название) на Украине. В том бою старший сержант Денисенко по- настоящему узнал Андрея Сивака. Когда утих грохот сражения, солдат подошел к Степану и попросил рекомендацию для вступления в партию.

Денисенко без колебания сказал:

— С большой радостью! Утром часть, с которой старший сержант Денисенко прошел по дорогам войны от Тулы до Днепра, сменила казаков, занимавших оборону перед деревней. 
— Эту деревню я хорошо знаю,— сообщил Сивак командиру.— Неподалеку находится моя родная деревня. Не раз ходил сюда гулять. Солдат вызвался разведать, каковы силы фашистов в деревне. 
Через несколько часов он возвратился и доложил, сколько в деревне танков, самоходных орудий, солдат врага, и тут же попросил:

— Дайте мне побольше гранат, и я снова пойду в деревню. Вместе с тамошними ребятами – он уже с ними договорился — ударю по фрицам с тыла. В условленное время Андрей Сивак и деревенские юноши подобрались к фашистским, машинам и забросали их гранатами. Гитлеровцы в панике заметались по селу. А в это время наш батальон ринулся в атаку. Фашисты были разгромлены. После боя командир горячо поздравил Сивака и сообщил, что представляет его к правительственной награде. Радости молодого солдата не было конца.

 

Радовался за него и старший сержант Денисенко. 
Он тут же достал листок бумаги и стал писать рекомендацию Андрею Сиваку для вступления в партию. Денисенко кропотливо готовил Сивака к подвигу. Сколько раз у них шел разговор о том, как надо действовать в атаке, как вести себя, если придется залечь под огнем противника! Не единожды Степан Денисенко толковал с Андреем Сиваком о лопате.

— Большое дело - малая лопата,—говорил бывалый воин необстрелянному бойцу.— Она нужна и в наступлении, и в обороне. В бою Андрей всегда старался быть поближе к Степану. Его старший товарищ никогда не кланялся ни пулям, ни снарядам. Они же, пули и снаряды фашистов, сделали не одну отметину на теле сибиряка. А он все жил. Жил и воевал, днем и ночью, в жару и мороз, летом ч зимой. Сколько всего было в жизни Степана Денисенко!

Четыре дня рождения отмечал он на фронте. И почти всегда, как говорили друзья, войска боем салютовали в честь парня из Сибири. С фашистами Денисенко впервые встретился севернее Тулы, когда шли бои за Москву. Здесь он пролил кровь за Родину.

— Неужели нельзя без госпиталя обойтись? — умоляюще спрашивал Денисенко врача. — Не вам, молодой человек, судить об этом,— отрезал врач.
— Сначала отправлю вас в медсанбат, а потом, может быть, и дальше.

Забинтованный, держа винтовку в руках, Денисенко составлял план действий.

«А что мне мешает сейчас же направиться обратно в роту? —думал он.—Следят за мной что ли?»

Когда мимо Степана пронесли носилки с раненым, он поднялся с лавки и вышел на морозный воздух. — Прощайте, товарищ военврач третьего ранга!— произнес он вслух и широким шагом направился в роту. Степана Денисенко радостно встретили друзья из пулеметного подразделения.

 

И опять бои. Все было потом: и оборона, и наступление, и переходы по грязи, снегу, под палящими лучами летнего солнца, в кромешной темноте. Но везде пулеметчики во главе со старшим сержантом Денисенко выполняли наиболее важные задания. И командир, и его подчиненные славились как подлинные мастера меткого огня из «максима».

 

А в 1943 году Степан Денисенко вдобавок ко всему стал снайпером. Произошло это так. В битве на Курской дуге вражеская пуля сразила самого близкого товарища Степана — снайпера Семена Павлова. Простившись с другом, Денисенко попросил командира: — Дайте мне винтовку Павлова. Буду его оружием мстить фашистам. Горячие бои вела часть на подступах к Житомиру. Неподалеку от него советские танкисты, оторвавшиеся от своей пехоты, попали в тяжелое положение. Кольцо врага вокруг них сомкнулось.

На помощь танкистам спешил Н-ский стрелковый полк. Пулеметное отделение во главе со старшим сержантом Денисенко и разведчики двигались за три-четыре километра впереди него. Незаметно для противника подошли к населенному пункту, где танкисты героически отбивались от наседавших гитлеровцев.

— Ждать, пока подойдет полк, нельзя,—сказал офицер, командовавший группой из двенадцати разведчиков.
— Танкистов перебьют—и нашему полку тяжело будет. 
— Надо врываться в село,—предложил Денисенко. Через несколько минут пулеметчики заняли огневую позицию с удобным сектором обзора и обстрела.

Разведчики, рассыпавшись в цепь, двинулись вперед и по команде офицера открыли сильный огонь. Казалось, стреляют не двенадцать человек, а самое меньшее— рота. И как только немцы бросились против них, послышался убедительный голос «максима». Танкисты сразу догадались, что пришла подмога, усилили обстрел гитлеровцев. В это время сменили огневую позицию пулеметчики. Они уже были в населенном пункте, и огненные трассы на их пути разрезали воздух то вдоль одной, то вдоль другой улицы. Не молчала и снайперская винтовка. Командуя расчетом, Степан Денисенко успевал находить цели, которые мгновенно брал на мушку, и молниеносно расправлялся с ними.

 

Немцы поначалу не разобрались, кто и откуда пришел на выручку танкистам. Но потом обнаружили разведчиков и пулеметчиков. Туго пришлось Степану Денисенко и его товарищам. Одних сразили пули фашистов, другие были ранены. Но все, кто мог держать оружие в руках, отбивали бешеный натиск фашистов и вместе с танкистами не давали замкнуть кольцо окружения. А это было очень важно: вот подойдет полк, который ворвется в деревню и разгромит врага. Советские бойцы верили в это и ожидали своих с минуты на минуту. Так оно и произошло. Сперва по немцам ударила артиллерия. Они поняли, что теперь им придется иметь дело не с горсткой советских храбрецов. И как только раздалось многоголосое русское «ура», фашисты поспешно отошли на запад.

 

Командир роты по-отцовски поблагодарил Денисенко и его боевых друзей. — Быть тебе, товарищ Денисенко, кавалером ордена Славы,— сказал он. И Степан Денисенко стал кавалером ордена Славы третьей степени. Получая из рук генерала высокую награду, сибиряк с особенным подъемом произнес: — Служу Советскому Союзу! Горячо поздравили старшего сержанта боевые Друзья. С каждым боем воинское умение сибиряка росло. Он не раз демонстрировал это в сложной обстановке. Ожесточенное сражение разгорелось за Тарнополь.

Пулеметному отделению Степана Денисенко вместе с другими воинами довелось выбивать врага из церкви в центре города. Командир успевал ставить задачи наводчику и стрелять из снайперской винтовки. Более двадцати фашистов оказалось в перекрестии его оптического прицела. Но и со стороны немцев стрелял снайпер. Одна его пуля пробила кожух «максима».

Что делать? Денисенко приказал своему отделению и е щ е нескольким бойцам, очутившимся рядом, начать перебежки в сторону церкви. Солдаты двинулись вперед, а командир в это время усиленно наблюдал за колокольне, где, по его твердому убеждению, засел снайпер.

— Есть!—крикнул сибиряк, когда, наконец, обнаружил врага.— Теперь не уйдешь!

 

И враг действительно не ушел. Он был сражен меткой пулей советского воина. Во главе с Денисенко бойцы ворвались в церковь. Завязалась ожесточенная схватка. Отстреливаясь, немцы начали взбираться на колокольню. Однако и колокольня не спасла фашистских вояк. Полк был уже далеко от тех мест, где отличились пулеметчики, когда в роту пришло сообщение: старший сержант Степан Петрович Денисенко награжден орденом Славы второй степени.

Все жали ему руки. Степан Денисенко не щадил себя. Несколько раз он вступал в принципиальный конфликт с представителями медицины. Однажды во время артиллерийского обстрела наводчика пулеметного расчета убило, подносчика патронов ранило, а Денисенко контузило и засыпало землей. Остался бы он там лежать, если бы не старшина роты Ванюков. Заметив, что расчет перестал вести огонь, он прибежал на его огневую позицию и, не найдя командира расчета среди убитых и раненых, быстро заработал лопатой.

Разгреб над пулеметчиком землю и приложил ухо к сердцу:

— Жив!..

Степан пришел в себя. 
На батальонном медпункте услышал:

— В медсанбат, в госпиталь! — Зачем?—спросил Денисенко.— Отойду и буду воевать. — Да какой из тебя сейчас вояка? Ноги и руки дрожат. Настоял на своем Денисенко. Кстати, полк вывели на несколько дней из боя, и командир расчета сутки отдохнул, немного поработал в хозвзводе под началом Ванюкова и опять — в свой расчет. Расчета старого уже не было. Пришли новые люди. Не первый раз Денисенко приходилось принимать новых людей. Прежде всего Степан рассказал им о наводчике — младшем сержанте Николае Гордиенко. Так он всегда начинал работу с пополнением после гибели Гордиенко.

— Наводчик был—лучше не надо. Ни одну очередь мимо фашистов не послал,— говорил сибиряк.
—И за командира всегда правильные решения принимал. А храбрости его хватило бы на целую роту. Будьте такими, как Николай Гордиенко. И все старались следовать этому примеру. Они учились бить врагов и у Николая Гордиенко, и у его командира Степана Денисенко. А командир показывал новые и новые примеры. С фронта Степан Петрович Денисенко привез красочную открытку. На ней немецкое село. Видны кирха, несколько домов с остроконечными крышами из красной черепицы. 
— Все дома в деревне — каменные,— вспоминает Степан Петрович.
— Каждый дом — крепость. Перед этой деревней однажды вынуждена была залечь рота. Советских солдат прижал к земле пулемет, оказавшийся на фланге. Командир подозвал к себе снайперов Степана Денисенко и Сергея Опенышкина и приказал уничтожить огневую точку фашистов.

 

Друзья- сибиряки вышли гитлеровскому пулеметчику во фланг. По их сигналу наши бойцы подняли над собой каски. Немец сразу же среагировал на это. Он появился у пулемета и открыл огонь. Этого было достаточно, чтобы советский снайпер убрал его с дороги наступавшего батальона.

— Нас удивило,— рассказывает Степан Петрович,— почему немецкий пулеметчик так стойко держался за свою позицию. Обычно в такой обстановке фашисты поворачивали оглобли.

Выяснилось: оружие и гитлеровский солдат были прикованы к бетонированному окопу. С подобными фактами, воюя на территории гитлеровской Германии, мы встречались не раз. В Верхней Силезии на пути батальона, в котором служил старший сержант Степан Денисенко, оказался оросительный канал. Чтобы занять деревню, расположенную за ним, нужно было форсировать эту водную преграду.

Довольно широкий и глубокий канал находился под плотным огнем гитлеровцев, засевших в деревне. Выйдя к нему одним из первых, Денисенко быстро осмотрелся, соображая, как лучше устроить переправу. В несколько минут прибили дверь, снятую с ближайшего сарая, к бревнам—получился неплохой плотик. На нем установили пулемет, разместились сами и оттолкнулись от берега. Плот сопровождали водяные столбики от рвавшихся снарядов.

Над пулеметчиками свистели пули. Но от берега отделялись все новые плотики. Много воинов форсировали водную преграду вплавь. — Быстрее ворочайте веслами, ребята! — закричал Денисенко возбужденно. Опытный командир понимал: малейшее промедление его расчета может стоить подразделению больших жертв. Место для огневой позиции старший сержант облюбовал еще с плота. К нему и устремились пулеметчики, ступив на землю. Считанные секунды потребовались . им, чтобы начать обстрел фашистов. Застрочил «максим ». Хоть и далековато было до целей, бил по гитлеровцам из снайперской винтовки и Степан Петрович Денисенко.

 

Враг засек пулеметчиков и обрушился на них. Не раз довелось старшему сержанту менять огневую позицию. И пулемет, замолчав на мгновение, снова оживал. Снова выводила из строя фашистов снайперская винтовка. А рота приближалась к берегу. Выскочили из воды первые солдаты. Вот их уже пять, десять, двадцать... Все подразделение, благодаря смелости и мастерству пулеметчиков, быстро сосредоточилось для стремительного броска на гитлеровцев...

У Степана Петровича сохранились красочные листовки с приказами, где он в числе других воинов удостоился благодарности Верховного Главнокомандующего. В них перечислены города, за которые дрался сибиряк: Орел, Житомир, Тарнополь, Ратибор, Бискау, Опава (Троппау), Моравская Острава, Оломоуц. Севернее Праги закончил старший сержант свой боевой путь. От Тулы до Влтавы пролегла его дорога. Все эти события Степан Петрович вспомнил, когда стоял в строю до начала парада Победы на Красной  площади в Москве в незабываемый июньский день 1945 года.

Разнаряженная, помолодевшая в свежей зелени лета столица Отчизны, торжественный марш перед Мавзолеем великого Ленина на всю жизнь остались в памяти инженера Степана Петровича Денисенко. Ему было особенно радостно. Все в нем пело.

За несколько часов до парада Победы ему вручили орден Славы первой степени, которым Президиум Верховного Совета СССР наградил его 23 мая 1945 года. Теперь он, старшина Денисенко, был полным кавалером ордена солдатской доблести. Спокойной может быть Отчизна — у нее такие защитники, как сибиряк Степан Денисенко, сын бойца Петра Денисенко, громившего внутреннюю и внешнюю контрреволюцию на заре Советского государства, внук Устина Бокши— полного георгиевского кавалера, бившего иноземных вояк в далеком Крыму еще в середине прошлого века.