Г.С. Маслова пишет о женской одежде, связанной с днем первого выгона скота в поле: "На Севере (Олонецкая губ.) этот день имел огромное значение (скот после долгого стояния наконец выгоняли на подножный корм). Все "забасятся" - наденут лучшие рубахи, сарафаны, подолы. Особенно большое внимание уделялось одежде молодух первого года замужества. Молодуха надевала рубаху-подольницу. украшенную по подолу широкой полосой вышивки или тканого узора, сверху которой, под сарафан, надевала несколько (до пяти подолов) холщовых юбок, почти сплошь затканных и вышитых разноцветным гарусом.

Молодуху, появившуюся на сгоне, односельчанки внимательно осматривали, поднимали подол сарафана - судили об искусстве хозяйки". В комплекс женской обрядовой одежды, предназначенной для многих весенних и летних праздников, обязательно входил и передник. Он имел особую значимость во время посева льна: "По украинским материалам, лен сеяли в день Константина и Елены; считалось что посеянный в этот день лен уродится очень хорошим, особенно если сеять из фартука.

То же отмечено на Брянщине (в начале XX в.): при посеве льна хозяин надевал женский фартук, в который клал семена, чтобы лен был длинным..."; во время поминальных обрядов: "...хозяйки при поминальных столах не должны быть в передниках: покойник "человека в переднике не видит".
И последняя деталь - порог, на который садится женщина, собираясь избавиться от мифического любовника. Она встречается в двенадцати текстах из двадцати двух.

В верованиях, связанных с порогом, можно выделить три основные черты, определяющие его функцию в нашем сюжете: 
1) порог - символическая граница между домом и внешним миром; 
2) граница между мирами реальным и ирреальным; 
3) место обитания мифических существ.

Первая функция - самая "прозрачная". Действительно, порог "наряду с дверью, замком, нарисованным мелом или вырезанным крестом и другими оберегами образует непреодолимое препятствие для нечистой силы". Таково его значение во многих сюжетах и информациях о мифическом любовнике: "Чтобы избавиться от змея, надо взять травы белоголовнику и "брат и сестра" и, оттопивши этих трав, настоем их вымыться на пороге.

Понюхав этих трав, змей уж больше не прилетит"; "...И вот ей свекровь посоветовала: "Насыпь возле порога золы и скажи заклинание три раза". И вот в двенадцать часов ночи он пришел к ней, порог переступить он не смог, так как там была зола, а наутро она проснулась - на золе увидела козлиные следы..."; "...Поздно прилетает змей, упал около порога, снял крылья, спрятал под стреху и зашел в хату". То же представление обнаруживается и в обычае втыкать в порог нож, косу, обсыпать его в предохранительных целях солью, мазать чесноком и проч.

Служа границей между своим и чужим пространством, порог выступает в то же время и границей между своим и чужим миром. В те моменты жизни, когда человек стоит одной ногой в мире реальном, а другой - в ирреальном (рождение, свадьба, смерть), значимость порога так или иначе проявляется. Так, например, через него переводят роженицу, чтобы ребенок быстрее появился на свет. В той же функции порог выступает в тексте № 17 сборника сказок Д.М. Балашова "Пропавшая девочка": девочку похищает нечистая сила.

Когда ее находят, отец протаскивает ее через три порога и благословляет; в прииртыш-ской записи обрядового магического действия: "Если ребенок чахнет, нужно истопить баню, ребенка в тряпочку завернешь и посередь порожка положишь. А сама в бане молишься: "Мать сыра-земля, забери ребенка или дай ему здоровья"". Представившись молодцем или умершим любимым мужчиной, из иного мира приходит к женщине огненный змей (а позднее - покойник из мира мертвых). Поэтому она и садится на границу миров, чтобы навсегда преградить ему дорогу.

Это место выбрано еще и потому, что оно - самое оптимальное для контакта с мифической силой, которая незримо присутствует на пороге или под ним: "любимое место пребывания домового - это голубей, порог у входной двери, место под шестком и место под печкой" (Ярославская губ.).

В прииртышской быличке домовой лезет к женщине, уснувшей на пороге. А колдунья, по мнению жителей Усть-Ишимского района Омской обл. (вятских по происхождению), специально ложится головой на порог, ожидая своего выпаренного из яйца змея. Связанные при жизни с нечистой силой колдуны встречают свою смерть на пороге. Видимо, с этим значением порога связан запрет в повседневной жизни садиться и вставать на порог, а также здороваться через него и вообще что-либо делать: "На поросi гpix що-нибудь робыть, бо не буде воно так, як хочешь". Не будет, так как нежить, обитающая здесь, обязательно помешает, напакостит. Но, если уметь с ней обращаться, быть человеком "знающим", то на пороге, наоборот, можно приобрести особую силу. Так, "многие заговоры читаются натощак на пороге", купальские травы "колдуны и знахари... держат или в трубе, как и черную книгу, или под печкой, или же под порогом и в прочих укромных местах".

И, наконец, сюда же следует, видимо, отнести и лечение многих болезней на пороге, в том числе лихорадки и родимца. И "идея преодоления болезни и избавления от страдания"' как раз и объясняется тем, что, вооружившись какими-либо магическими предметами (уголь; нитка, спряденная наотмашь; осиновый колышек; травы и проч.),, или совершая особые действия (топтание, "рубка" топором), или произнося обрядовый диалог, люди становятся равными по силе духам болезней и, входя в их мир (порог - граница), вступают с ними в единоборство.

Так поступает и героиня нашего сюжета: распустив волосы (уподобившись при этом мифическим существам), вооружившись магическими предметами (конопля, передник), совершая магическое действие ("поедание" вшей), она смело вступает на границу ирреального мира, что дает ей дополнительную силу для борьбы со змеем!

Таким образом, в сюжете "Конопля и вши" все действия женщины и все используемые ею атрибуты имеют как бы два значения: внешнее, лежащее на поверхности, и внутреннее - глубинное. Внешнее заключается в ее стремлении вызвать у змея отвращение к себе. При этом весь набор применяемых средств кажется продуктом художественного творчества, вызванным к жизни быличковым сюжетом. Но внутреннее значение каждой детали - в ее апотропеических свойствах, выходящих далеко за пределы сюжета и уходящих своими корнями в глубокую древность. Соотнесенность их между собой свидетельствует и об архаическом характере всего защитного комплекса в целом. Трудно сказать, связал ли сюжет воедино существующие отдельно обереги или отразил имевший место в действительности магический, направленный против мифического змея обряд. Но древний характер формы вне сомнений.

Осталось добавить, что лучше всего сохранила сюжет украинская народная традиция.