Крылов Иван Степанович родился 9 марта 1926 года в деревне Городище Демидовского района.Смоленской области. В 1941 году окончил 7 классов Коревской школы Слободского района. С 21 июня стал работать избачом Скоморощенского сельсовета, потом был политруком истребительного отряда при сельсовете, участвовал в строительстве оборонительных сооружений под Смоленском.
По решению Слободского райкома ВЛКСМ был оставлен на временно оккупированной территории для подпольной работы. Был комсоргом комсомольской организации колхоза «Победа», поддерживал связи с подпольщиками и руководителями партизанских групп, располагавшихся в местных лесах.
С января по март 1942 года по заданию местных органов власти работал секретарем сельсовета. В марте стал рядовым партизанского отряда «Бати», действовавшего в северо-западных районах Смоленской области. После расформирования штаба был направлен в советский тыл на учебу. Затем работал на Балахнинском целлюлозно-бумажном комбинате Горьковской области.
После окончания в Омске Ленинградского военно-ветеринарного училища в 1949 году служил в войсках Дальневосточного военного округа, командовал учебным подразделением, был на политработе.
В 1960 году уволен из рядов Советских Вооруженных Сил по сокращению. По прибытии в Омск работал в обкоме ДОСААФ, а потом, по направлению партийных органов служил в органах внутренних дел Омской области.
В 1967 году окончил Омскую Высшую школу милиции МВД СССР.
С 1975 года, после увольнения со службы в органах МВД в звании подполковника внутренней службы, работал в организациях Омска, был преподавателем гражданской обороны в Омском институте инженеров железнодорожного транспорта, Омском сельскохозяйственном институте имени С. М. Кирова.
Награжден орденом «Отечественной войны» II степени, медалями: «За боевые заслуги», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и многими другими.
Под раскаты артиллерийской канонады, доносившейся с востока Смоленской области, женщины, старики и подростки — колхозники колхоза «Победа» убрали с полей урожай, выращенный в первый год войны. Когда горы обмолоченной ржи и пшеницы лежали на току— не успели свести в амбары и склады, в деревню нагрянул отряд немцев 25—30 солдат и офицеров. Они остановились на краю деревни у дома колхозного бригадира Миная Кудрявцева.
...На деревенском сходе щеголеватый офицер объявил о назначении сельским старостой Миная Михайловича Кудрявцева и потребовал от всех жителей деревни безоговорочного выполнения всех его указаний. Офицер с помощью переводчика подробно разъяснил «новые порядки», вводимые германским командованием на «освобожденной» территории.
— Все колхозное добро — хлеб, скот, машины, сельскохозяйственный инвентарь и прочее,— заявил представитель военного командования,— переходит в собственность великой Германии. За посягательство на него — расстрел или повешение.
Довольные гитлеровцы покидали деревню, прихватив с собой награбленное: кур, яйца, десятка два бараньих и свиных туш и мясо трех зарезанных ими коров.
Свои планы дальнейших действий в обстановке «новых порядков» комсомольцы немедленно обсудили на своем первом подпольном собрании в доме Анастасии Пенченковой, расположенном вблизи леса. Все без исключения комсомольцы и некомсомольцы, присутствовавшие на этом собрании, единодушно высказались за то, чтобы всячески оказывать сопротивление «новым порядкам», не страшиться никаких угроз, а если понадобится, то не жалеть крови и самой жизни..
...Иван Крылов, ставший у старосты учетчиком, взял на току горсть пшеницы, пожевал несколько золотистых зерен, сказал: «Какой вкусный хлеб. Сколько вложено в него сил и труда? А теперь его отдать врагу? Ни за что. Лучше все спалить огнем и уйти в лес к партизанам. Так будет лучше!»
— Убери-ка Ваня спички,— обратился к нему староста, — и не смотри на меня зверем. Давай-ка лучше покумекаем как этот хлеб раздать колхозникам, и беженцам, чтобы никого не оставить обиженным. Собирай своих помощников, быстренько составьте раздаточную ведомость, и мне на подпись! Понял?
— А если узнают немцы? Повесят нас, да еще и других, ни в чем не повинных людей, прихватят и вместе с нами вздернут на виселицу.
— Кроме нас никто не должен знать. Для властей я сделаю липовый отчет, объясню, что весь хлеб был уничтожен на корню еще при отступлении наших войск.
За одни сутки была составлена раздаточная ведомость, все были оповещены о месте и времени раздачи зерна. Следующей ночью хлеб был развезен по домам колхозников.
Вскоре по дворам колхозников был разведен общественный скот — лошади и коровы, которых не успели эвакуировать в советский тыл.
— Пожалуйста берегите коров и лошадей,— просил колхозников Иван Крылов. Вернутся наши — и все должно быть возвращено в колхоз.
Спустя несколько дней от оккупационных властей последовал приказ сдать на мясо 30 колхозных коров.
— Собрать самых плохих коров и нетелей,— распорядился староста. Погоните их через Куров бор, и назначил погонщиков.
Когда скот шел по узкой лесной дороге, к погонщикам подошли вооруженные люди. Это были партизаны. Они спросили, откуда и куда гонят скот. Погонщики, в числе которых был Крылов, объяснили все по порядку. Выслушав их, командир отряда приказал погонщикам повернуть гурт скота в глубь леса, а самим отправляться домой.
— Старосте своему объясните, что скот забрали партизаны, чтобы раздать его местным жителям, пострадавшим во время боевых действий и тем, у кого немцы отобрали последнюю коровенку.
По возвращению домой погонщики все рассказали старосте. Для видимости он немного пожурил их за беспечность и отпустил по домам.
Вслед за этим распоряжением последовали новые приказы о сдаче германским властям: муки, картофеля, мяса, фуража, теплой верхней одежды и валяной обуви. Ничего этого не получили немцы от городищенцев. Был также сорван приказ об уплате денежных налогов. В этом заслуга сельских подпольщиков и самого старосты Миная Кудрявцева, который выполнял указания подпольного райкома партии и командования партизанских отрядов, начавших свои активные действия в районе.
После смоленского сражения, в ходе которого немецкие войска не добились желаемого успеха, оккупационные власти с каждым днем становились все наглее и наглее. Теперь они потребовали от старосты отправить на сборный пункт в город Демидов всех здоровых парней и девчат в возрасте, от 16 лет и старше. Об этом приказе он поставил в известность Ивана Крылова и других надежных людей, в том числе и своего сына Ивана Кудрявцева, который до войны был секретарем комсомольской организации колхоза «Победа».
В ту же ночь Иван Крылов, несмотря на комендантский час, побывал у всех названных старостой парней и девушек.
К вечеру другого дня все они ушли из дома «неизвестно куда». Так были спасены от угона в фашистское рабство десятки парней и девчат.
Такого «наглого» неповиновения старосты Кудрявцева, замеченного уже не раз в саботаже, германские оккупационные власти не могли простить ему. К тому же в уездную управу поступил предательский донос, что продукты, собранные для «доблестных» германских солдат к Рождеству, он передал в лес партизанам.
Миная вызвали в уездную управу, где после зверских пыток и избиений — за «злостное невыполнение приказов германских оккупационных властей и постоянную связь с партизанами» повесили его на центральной площади города Демидова. И долго не разрешали снимать и хоронить тело повешенного. На страх всем, кто не подчиняется «новому порядку».
Жестокая расправа с Минаем Кудрявцевым вызвала еще больше гнева и негодования у его единомышленников-односельчан. Подпольщики поклялись отомстить за невинно погибшего от рук фашистов Миная Кудрявцева.
В это время в лесах Смоленщины все больше и больше становилось партизанских отрядов, в городах и селах — подпольщиков, которые днем и ночью вели борьбу с оккупантами. Эта борьба становилась поистине всенародной. В партизаны шли все, кто мог держать оружие, ненавидел фашистов и хотел отомстить им за поруганную землю, за кровь и слезы матерей, потерявших своих сыновей, мужей, братьев. Кроме местных жителей в партизанских отрядах было много красноармейцев, не сумевших выйти из вражеского окружения, или бежавших из плена. Нередко они сами организовывали партизанские отряды или группы, становились основным костяком: партизанских формирований.
В августе-сентябре 1941 года по заданию подпольного райкома ВЛКСМ Крылов установил связь с комиссаром одного из первых партизанских отрядов на Смоленщине Петром Ивановичем Соколовым и командиром этого отряда Трофимом Гуртьевичем Давыдкиным по кличке «Баянист». Одновременно он познакомился и с другими партизанами из отряда «Баяниста» и отряда лейтенанта Апретова Федора Яковлевича: Ильюхой Одинцовым, Александром и Иваном Петровыми, Иваном Ершовым. С омичами: Жорой Даренским, Иваном Сух oi игровым, Николаем Лаврентьевым. Все они в последствии стали командирами отрядов и партизанских бригад.
Комиссар отряда П. И. Соколов, встречаясь с Иваном Крыловым и другими подпольщиками, разъяснял им задачи и методы подпольной комсомольской и партизанской борьбы, знакомил с обстановкой на фронте и в советском тылу, призывал активизировать агитационно-массовую работу среди местного населения, предупреждал о необходимости постоянно соблюдать бдительность и конспирацию в подпольной работе, готовить себя и своих товарищей к вступлению в партизанские отряды. Лично Крылова он просил поддерживать связь с Яковом Исаевичем Орловым, который всегда был в курсе партизанских дел и обстановки в районе.
Я. И. Орлов хорошо и всесторонне знал Ивана Крылова. Между ними установилась крепкая деловая связь по подпольной работе. Несмотря на значительную разницу в годах, Орлов называл Крылова по имени и отчеству, что не нравилось Ивану. Однажды Яков Исаевич посетовал, что люди сейчас лишены возможности слушать радио и читать свои газеты, не знают обстановку на фронте и в тылу. То, что слышат от немцев — не верят им. И посоветовал побольше собирать листовок, сбрасываемых с наших самолетов.
Не без гордости Иван Крылов сообщил Орлову, что такая работа проводится. В ней участвуют многие комсомольцы и даже пионеры. И назвал самых активных из них. Это Крюков Михаил, Варя Цыганкова, Егор Горчаков, Шура Пенченков, Иван Кудрявцев, его дочь Лена и сын Петр, Петя Захаров, Афоня Дмитриев. В подтверждение своих слов Крылов показал Якову Исаевичу целую пачку только что подобранных листовок и газету «Правда», переданную ему комиссаром Соколовым. Газета «Правда» от 20 октября 1941 года сообщала: «От крутых берегов Западной Двины до непроходимых бельских лесов, от Днепра до коробкинских торфяников, по всей Смоленщине поднялись партизаны на борьбу за Отечество. Они нападают на врага, уничтожают его танки, автомашины... перехватывают донесения и почту, сеют панику в стане гитлеровских банд. Осень на Смоленщине жители оккупированных районов встречают расцветом партизанской войны».
Эту газету Иван сам читал многим односельчанам и пожилым, и совсем юным. И у всех от прочитанных сообщений легче становилось на душе, появлялось больше уверенности в нашей победе над ненавистным врагом.
Яков Исаевич, как бывший работник лесничества, не раз подсказывал Ивану Крылову, где вероятнее можно найти оружие и боеприпасы, как привести в боевое состояние, где и как лучше хранить их. В свою очередь Иван рассказал ему, что ребята собирают оружие и боеприпасы: у некоторых хранится по десятку и более единиц стрелкового оружия, а потом все передадут партизанам.
А у самого Ивана Крылова хранилось восемь винтовок, два пистолета, один револьвер, несколько ящиков с винтовочными патронами, гранатами и взрывчаткой.
— Так тебе для перевозки понадобится подвода,— с радостью воскликнул Яков Исаевич. Это хорошо. Но будьте осторожны. Если узнают немцы, то не сдобровать никому. Вижу, у тебя острый глаз, парень ты смелый,— продолжал Яков Исаевич. А теперь слушай, есть новое тоже небезопасное, но очень ответственное дело: надо узнать что делается на большаке и в ближайших от него деревнях...
И Иван один отправился на магистраль Демидов — Духовщина. Три дня ходил он по большаку и деревням, часами неподвижно сидел в кустах, записывая на клочках бумаги номера и знаки проходивших мимо автомашин, танков и самоходных артустановок, время и направление их движения. Все обошлось без приключений. Собранные сведения передал Якову Исаевичу.
Другой раз Иван Крылов пошел в разведку с Николаем Глазковым. Стоял лютый декабрь. Оба были одеты в старенькие полушубки, обуты в лапти. Мороз и ветер пронизывали тело до костей, а погреться негде: в каждой деревне немцы.
Расположившись в лесу у дороги, разведчики наблюдали за движением по автомагистрали, местами занесенной снегом. Со стороны Москвы двигались автомашины и конные повозки с ранеными и обмороженными немецкими солдатами. Были слышны разговоры, стоны, ругань.
— Видно, здорово им досталось под Москвой. Вот это им вместо парада на Красной площади,— сказал Николай, отогревая своим дыханием замерзшие руки. Прошла колонна автомашин с оружием и боеприпасами в сторону Москвы.— Бежим в деревню погреться, а то совсем превратимся в сосульки,— сказал Иван.
Опустело шоссе. Пошел снег. Разведчики прямо по глубокому снегу направились в деревню Варнавино.
— Хальт!— преградил им дорогу здоровенный фриц с автоматом.— Документ!— строгим голосом потребовал он от ребят.
Ваня Крылов, как мог объяснил немецкому патрулю, что они с братом остались без родителей. Отец погиб на фронте, мать умерла, дом сгорел. Теперь они идут к тетке и что у них ничего нет. Для убедительности он достал из котомки краюху черного хлеба и сало.
Немец проверил у ребят карманы, провел руками под мышками и по спине, убедился, что у них нет оружия, на партизан не похожи — разрешил идти в деревню.
Прошли через всю деревню. Зашли в крайний полуразвалившийся домик. Хозяйка дома — одинокая старушка, оказалась на редкость гостеприимной и словоохотливой. Она сама все расспрашивала и рассказывала им что видела и что слышала от соседей. Когда они сказали ей, что они из деревни Городище, то она первой «поведала» им, что там якобы много партизан в Букинском лесу и в деревнях. Но разведчиков больше интересовало, что делается в ее деревне. Она рассказала: «Кругом немцы. Одни уходят, другие приходят. Как пересылка. Долго не задерживаются. Переночуют, попьянствуют и — дальше, к Москве. А из Москвы больше везут раненых и больных, бывает — и мертвых, в гробах. Все жалуются на наши морозы».
Ребята попили чаю с клюквой и сушеной малиной, поблагодарили хозяйку за чай и угощение и вышли из 'дома. Уже наступили сумерки, в некоторых избах показались слабые мерцающие огоньки не то горящей лучины, не то керосинок. Кругом снуют солдаты, на улице и во дворах — автомашины, военные повозки и лошади.
В назначенное время, выполнив задание, разведчики вернулись домой. Обо всем, что видели и что слышали доложили Я. И. Орлову.
— Спасибо вам, хлопцы, за работу! — пробасил он.
...В конце 1941 года партизаны Смоленщины заметно активизировали свою деятельность. Они освободили от фашистов крупные населенные пункты, громили вражеские гарнизоны, взрывали мосты, пускали под откос поезда. На территории ряда районов Смоленщины образовались новые партизанские отряды. Ряды партизан росли с каждым днем. Особенно много шло в них комсомольцев и молодежи.
В январе 1942 года Иван Крылов вступил в один из партизанских отрядов, созданных финансовым работником Духовщинского района Егором Севостьяновичем Севостьяновым. Примеру Крылова последовали все комсомольцы деревни Городище. Они ушли в партизаны со своим оружием, чтобы вместе со старшими товарищами уничтожать ненавистных фашистских захватчиков.
В начале 1942 года партизаны полностью или частично изгнали захватчиков с территории многих районов северозападной части Смоленской области. В них восстанавливалась Советская власть. Возобновляли работу колхозы и государственные учреждения. Партийные, советские и комсомольские органы вышли из подполья.
...Ивана Крылова вызвали в штаб отряда. Комиссар Е. С. Севостьянов объявил ему:
— Вы отзываетесь на работу в Скоморощенский сельсовет на должность секретаря сельсовета. А если что — возвращайтесь к нам.
Два месяца работал Крылов в этой должности. Восстанавливать приходилось буквально все: работу сельсоветов, колхозов, организаций и госучреждений. Все они были основательно разграблены и опустошены за время оккупации. Из шести предвоенных председателей колхозов ни одного не осталось в живых. Не осталось бригадиров и специалистов.
Многие колхозники были угнаны на работу в Германию. В некоторых хозяйствах не было ни лошадей, ни коров и другого скота. Однако люди изыскивали возможности помогать фронту и партизанам, особенно тем войсковым частям 4-й ударной армии, которые оказались отрезанными зимним бездорожьем от своих тылов. И делалось это ими с огромным энтузиазмом. Нередко колхозники отдавали им последний хлеб, картошку, сдавали скот на мясо. Проводили сбор теплых вещей. Многие жители передавали в фонд обороны деньги и драгоценности, уцелевшие от рук фашистских грабителей. Активно участвовали в подписке на Государственный военный заем и в сборе средств на строительство танковой колонны «Смоленский партизан». Все, кто мог держать в руках оружие уходили на фронт или в партизаны.
В марте 1942 .года сессия депутатов сельского совета освободила Ивана Крылова от должности секретаря сельсовета. И он вернулся в партизанский отряд. Его зачислили рядовым партизаном в комендантский взвод штаба объединенных партизанских отрядов под командованием «Бати». Штаб к этому времени из села Слобода, где он был сформирован, передислоцировался в деревню Корево, ставшую надолго партизанской столицей северо-западного «партизанского края» Смоленской области.
1 Мая 1942 года, в лесу, недалеко от родной деревни Городище, в торжественной обстановке, в присутствии руководителей партизанского соединения: командира — Н. 3. Коляды (Бати), комиссара — П. И. Соколова, начальника штаба — Д. И. Журавлева и секретаря бюро ВЛКСМ — Т. А. Логуновой партизаны комендантского взвода приняли партизанскую присягу на верность служению своему народу.
Я, гражданин великого Советского Союза, верный сын героического русского народа, клянусь, что не выпущу из рук оружия, пока последний фашистский гад на нашей земле не будет уничтожен.
Я обязуюсь беспрекословно выполнять приказы всех своих командиров и начальников, строго соблюдать воинскую дисциплину.
За сожженные города и села, за смерть женщин и детей наших, за пытки, насилия и издевательства над нашим народом я клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно и неустанно.
Кровь за кровь и смерть за смерть! Я клянусь всеми средствами помогать Красной Армии уничтожать бешеных гитлеровских псов, не щадя своей крови и своей жизни.
Я клянусь, что скорее умру в жестоком бою с врагами, чем отдам себя, свою семью и весь советский народ в рабство кровавому фашизму.
Если же по своей слабости, трусости или по злой воле я нарушу эту свою присягу и предам интересы народа, пусть умру я позорной смертью от руки своих товарищей.
Находясь в комендантском взводе, партизан Крылов, как и все бойцы взвода, выполнял боевую задачу по охране штаба и гарнизона дислокации штабных подразделений — нес караульную и патрульную службу. Был связным с партизанскими отрядами, располагавшимися в нескольких десятках километров от штаба «Бати». Не раз участвовал в прочесывании окружающих лесов по вылавливанию вражеских шпионов, диверсантов, лазутчиков и дезертиров. Приходилось ему с ведома командования штаба помогать руководству Скоморощенского сельсовета выполнять важные и срочные задания военного и партизанского командования.
В июне 1942 года Крылова перевели в хозяйственную часть штаба «Бати». Ему и партизанам Артамонову Ивану Ивановичу и Сорокину Владимиру Егоровичу было дано задание: в десятидневный срок оборудовать помещения для размещения в них продовольствия, вещевого имущества, оружия и боеприпасов, поступавших на снабжение партизанских отрядов «Бати», полков Гришина и Садчикова, а также спецотрядов, действовавших в северо-западных районах Смоленской области. Задание было выполнено в срок.
Вскоре со складов 4-й ударной армии, а несколько .позднее и 43-й армии стали поступать в достаточном количестве продовольствие, вещевое имущество, оружие и боеприпасы. Таким образом, была создана партизанская база снабжения, просуществовавшая до полного расформирования штаба партизанского соединения «Бати».
На базе снабжения Иван Крылов со своими сослуживцами партизанами в короткий срок оборудовали пункт питания детей, эвакуируемых с территории «партизанского края» в глубокий советский тыл. И это задание командования было выполнено. В момент массовой эвакуации детей, названной «Операция «Дети»», несколько тысяч ребятишек на пункте питания с удовольствием съедали свой скромный обед, немного отдыхали и получали еще паек в дальнюю дорогу.
В июле-августе 1942 года через пункт питания прошло более десяти тысяч детей. Только из одного Духовщинского района Смоленской области было эвакуировано около трех тысяч детей, проделавших труднейший путь до города Горького в сопровождении учительницы — бывшей партизанской разведчицы отряда «Бати» — М. И. Вольской.
В июле 1992 года Иван Степанович Крылов был приглашен в поселок Пржевальское на встречу с теми детьми, которые пятьдесят лет назад получали продукты на партизанской базе питания во время проведения «Операции «Дети»».
Однажды Крылову приказали срочно доставить документы в одну войсковую часть 4-й ударной армии, располагавшейся за линией фронта, в 40 километрах от партизанской базы снабжения. Весь маршрут следования через «слободские ворота» ему был хорошо известен. Вместе с начхозом Хайретдиновым он неоднократно бывал на складах этой части, где получали разные виды довольствия для партизанских отрядов. Для выполнения задания начхоз дал ему свою верховую лошадь с кавалерийским седлом.
В шесть часов утра Крылов отправился в путь. Сначала ехал шагом, затем перешел на рысь. Миновав небольшой лесок, выехал на ровное чистое поле. И вдруг из-за леса, почти незаметно, на малой высоте на него налетел немецкий самолет-разведчик и неожиданно обстрелял из пулемета. Испуганная лошадь, закусив удила, резко шарахнулась в сторону и галопом, не подчиняясь своему всаднику, помчала к минному полю. Когда до него оставалось несколько десятков метров, самолет, сделавший разворот, снова напал на всадника. Сбросив две гранаты, и еще раз выпустив длинную очередь из пулемета, самолет скрылся за лесом. Лошадь, как будто почуяв смертельную опасность, так резко повернула в обратную сторону, что всадник едва удержался в седле, но теперь поле осталось позади.
Проскакав еще с полкилометра, Ивану удалось осадить лошадь. Она остановилась. Тяжело дыша и фыркая, вся еще дрожала от страха. Соскочив с лошади, Крылов стал успокаивать ее. И только теперь он увидел на правом бедре лошади кровоточащую рану.
— Надо пожалеть свою спасительницу,— сказал про себя Крылов.
Не раздумывая долго, он оставляет раненую лошадь в деревне, а сам пешком отправляется выполнять приказ начальника.
За беспрекословное и точное выполнение приказа Крылов заслужил благодарность начальника. А его любимая лошадь после лечения еще долго продолжала верно служить хозяину.
...Партизанский край северо-западных районов Смоленской области вклинился в оборону противника почти на 80 километров в глубь и по фронту — более чем на 60 километров. Контролировались важные для врага коммуникации.
В сентябре 1942 года немецко-фашистское командование бросило крупные силы против партизанских отрядов «Бати» и других партизанских формирований с целью уничтожить их и ликвидировать северо-западный партизанский край.
С первого и до последнего дня карательной экспедиции, названной немцами «Желтый слон», партизанские бригады Апретова Ф. Я., Овчаренко И. И., Очирова Г. В., Шлапакова И. Р. и полк Гришина С. В. вели тяжелые оборонительные бои.
Карателей поддерживали танки, артиллерия, и даже авиация и собаки. Но ничто не сломило народных мстителей. Партизаны не только упорно оборонялись, но и продолжали применять свою гибкую тактику: маневр, дерзкие внезапные налеты, широкое применение засад, разведка и диверсии на коммуникациях врага. Под напором превосходящих сил карателей, фронт обороны партизан сужался, возможности маневра резко уменьшались.
Штаб партизанских отрядов «Бати» и его службы обеспечения под прикрытием небольшой группы партизан, вынужден был перемещаться, преследуемый крупным, вооруженным до зубов подразделением карателей.
Между деревнями Тиновка и Заходы каратели открыли огонь из орудий и минометов по штабному обозу, состоящему из нескольких конных подвод. Напуганные разрывами снарядов и мин, лошади шарахались в разные стороны, не слушались своих повозчиков.
Один снаряд разорвался рядом с повозкой хозчасти. Лошадь была сразу убита осколками, а повозку отбросило в сторону вместе с находившимися в ней Крыловым и 16-летней медсестрой медпункта штаба Лил ей Комаровой. Лиля оказалась тяжело раненой в спину и контуженой, а Иван, «отделался» контузией и несколькими ушибами и травмами, после излечения которых он уже не мог оставаться в партизанском отряде.
Почти месяц партизанские отряды «Бати» стойко обороняли партизанский край. Враг понес большие потери в живой силе и технике.
Но силы оказались неравными. Территорию «партизанского края» вновь захватили фашисты. Они повсеместно учинили террор и расправу над советскими людьми лишь за то, что те оказывали помощь партизанам — своим братьям, сестрам и сыновьям. Ни в чем не повинных людей — стариков, женщин и детей расстреливали, вешали, сжигали в огне своих домов, угоняли в концентрационные лагеря, рабство. Так, в сентябре 1942 года каратели учинили дикую расправу над жителями села Зеленая Пустошь Слободского района. Они сожгли все дома, в огне сгорело 150 женщин, детей и стариков. В деревнях Лужки и Воробьи расстреляли всех мужчин. Родителей Вани Крылова, сестру и младшего брата гитлеровцы загнали в один из белорусских концлагерей, откуда они тяжело больные были освобождены советскими войсками в июле 1944 года.
В октябре-ноябре 1942 года все партизанские бригады и отряды соединения «Бати» произвели переформирования и ушли в рейды по вражеским тылам на Смоленщине и в Белоруссии.
...Ивана Крылова пригласили в штаб «Бати», где собралось тридцать таких же юных партизан из разных отрядов соединения.
— Получен приказ отправить вас в советский тыл на учебу в школах ФЗО и ремесленных училищах города Ярославля,— обратился к ним комиссар соединения — бригадный комиссар Федор Никитович Муромцев. Начальник штаба соединения майор «Василия» — Леонид Васильевич Громов объявил собравшимся, что до Торопца 100 километров придется идти пешком. «Поведет вас Иван Крылов»,— и представил его бывшим сослуживцам.
Несколько дней ребята шли до железнодорожной станции Торопец, где с большим трудом сели в товарный порожняк. Добрались до Ярославля. Всех их зачислили в школу ФЗО строителей.
По окончании учебы Иван Крылов сам стал учить строительному мастерству ребят во вновь открывшейся школе ФЗО поселка Правдинск Горьковской области.
